Памятник начальнику разведки 64-го Мангутского кавалерийского пограничного отряда капитану Шумилову К.Г.

Кыринский район Забайкальского края, где мы проживаем, считается пограничным, потому что здесь проходит рубеж нашей Родины – граница с Монгольской народной республикой. В годы Великой Отечественной войны наш район находился в глубоком тылу. Однако и здесь проходила борьба с различными врагами нашей Родины – Япония готовилась к войне с Советским Союзом. Недовольная существующим строем часть местного населения, в первую очередь буряты, ушли в тайгу, где образовывали банды, которые имели связь с японской разведкой и готовились к поднятию восстания в тылу Забайкалья. 10 декабря 1941 года при выполнение боевой задачи по ликвидации банды в пади Алия (близ села Былыра) погиб начальник разведки 64-го Мангутского кавалерийского пограничного отряда капитан Шумилов Киприян Григорьевич. В течение 10-ти лет поисковая группа «Казачата» Станичного казачьего общества «Кыринская станица» проводит поисковую работу по сбору фактов гибели героя. Было прочитано много литературы, беседовали с местными жителями, отыскивали очевидцев, их родственников, делали запросы в различные архивы, в том числе и в центральный пограничный архив ФСБ РФ. В 2006 году поисковая группа установила место гибели капитана Шумилова и совершив поход к месту смертельной битвы, установила там мемориальную доску. По итогам работы поисковой группы 9 мая 2007 года в Парке Победы районного центра села Кыра открылся памятник капитану Шумилову К.Г. Сейчас к 70-ти летию Победы в Великой Отечественной войне поисковая группа отыскивает родственников погибшего героя, в том числе и через передачу «Жди меня». К памятнику героя ученики, пограничники Службы села Мангут, местные жители приносят живые цветы, проводят торжественные мероприятия. Об истории гибели капитана Шумилова наш рассказ. Поисковая группа "Казачата" Гибель начальника разведки. Холодная декабрьская ночь 1941 года. За окном тихой поступью ходит по определенному маршруту часовой с винтовкой за плечом, одетый в овечий тулуп и валенки-катанки. И хотя зарешеченные окна кабинета начальника разведки наглухо зашторены, и внутрь не проникают ни отблески луны, ни малейшие звуки, он знает, что за окном, останавливаясь и прислушиваясь к ночной тишине, ходят, сменяясь каждые четыре часа, молодые бойцы-пограничники, призванные на срочную службу в сентябре 1941 года, заменившие ушедших на фронт пограничников 64-го Мангутского кавалерийского пограничного отряда. Нa столе ярко горит керосиновая - лампа, освещая немудреную обстановку: широкий, покрытый зеленым сукном стол, в углу массивный сейф с двумя сложными, еще дореволюционными замками, на стенах, напротив друг друга, - портреты Ленина и Сталина, несколько стульев вдоль стены, в углу вешалка, на которой висят шинель и шапка-ушанка. От керосиновой лампы исходит какой-то уютно покойный сумрак, в кабинете тепло, и кажется, что нет войны, нет той напряженности на границе и в приграничных селах, нет хитро-плетенных среди местного населения скрытых заговоров, которые, в конечном счете, завершаются убийством советских и партийных работников, активистов колхозного движения и уходом за границу. Эти спокойствие и уютность кабинета никоим образом не сочетаются с живым, подвижно-общительным его хозяином, человеком с внимательным, живым, изучающим взглядом - заместителем командира отряда разведки капитаном Киприаном Шумиловым. Оперативно-аналитическую работу, следуя своей давней чекисткой привычке, он всегда проводил ночью и сейчас читал донесение агентуры. По мере того, как все сильнее осложнялась обстановка на фронте, под Москвой, здесь, в Забайкалье и на Дальнем Востоке, все реальнее становилась угроза японского вторжения. Специальные подразделения органов госбезопасности с соблюдением строжайшей конспирации проводили работу по созданию партизанских отрядов в Забайкалье. Создавалась разведывательная сеть и партийное подполье. В глубокой Бальджиканской, Чикойской тайге, в верховьях Ингоды и других глухих таежных местах закладывалось оружие и продовольствие для партизанских баз, комтлектовались разведывательно-диверсионные группы. Все сильнее и активнее проявлялась работа японской разведки по сбору информации и организации мелких диверсионных групп-банд из состава местного, недовольного советской властью, населения, в том числе бурятского, и примкнувшим к ним разного рода дезертиров и бывших кулаков. Особый интерес для японской агентуры представлял работавший в полную мощь Хапчерангинский оловодобывающий комбинат, дававший фронту и стране более 80 процентов стратегического металла. Особое внимание необходимо было уделять деятельности лам Бырцинского дацана, расположенного недалеко от села Нукен (Мордой) и золотодобывающего рудника Любовь. Ламские связи, как щупальцы огромного осьминога, проникали практически всюду: это и связи с другими дацанами Читинской области, Бурятии, Монголии, Тибета, с частью бурятского населения, ушедшего в середине 1937 года в Монголию; связь с действующими далеко в Бальджиканской, Чикойской, Букукунской тайге мелкими группами-бандами, которые были хорошо укрыты в тайге, имели устойчивую связь с местным населением и японской разведкой. Капитан Шумилов раскрыл очередную записку-донесение, доставленную этим вечером из Былыры. В донесении содержалась информация от жителя этого села Петра М., который сообщал, что, охотясь в Вершине Ближней Урлушки, в верховьях этой пади, на плоскотине утром 3-декабря в тихую безветренную погоду с сопки наблюдал три столба дыма, идущих вверх рядом друг с другом. Подходить не рискнул, так как выпавший недавно снег мог выдать его своим скрипом, поэтому, пронаблюдав около часа, он принял решение больше не следить, а сообщить об этом в районный отдел НКВД. Начальник разведки подошел к большому, несгораемому сейфу и вынул папку с грифом «Совершенно секретно», на которой крупным почерком было выведено «Банда Ульзутуева» и, прежде чем положить туда донесение, еще раз внимательно прочел ее содержание. Первое донесение - информация двухлетней давности исходила от уполномоченного Кыринского РО НКВД Чинакина, который сообщал о том, что житель села Былыра Устин Карелов пас лошадей в районе пади Харагужир и потерял дагана, за что и получил два года тюрьмы. Другое донесение за его же подписью имело следующую. информацию: бригада жителя села Былыра Гражданинова Андрея Ивановича вела уборку пшеницы и овса на правой стороне реки Кыра, в семи километрах от села Былыра на центральной ферме, на шести машинах, в которых было запряжено по два коня и работало по два человека. Как обычно, вечером отпустили коней на ночь, а утром обнаружили нехватку двух самых лучших белой масти «машинных» (работавших на жатке) лошадей. Бригадир Гражданинов А.И. поехал их искать, проискав целую неделю, так и не нашел. Правление колхоза уже решило «отнести» бригаде стоимость лошадей, а Кыринское РО НКВД завело уголовное дело, но Гражданинов А.И. упросил правление колхоза дать еще время на поиск. Поехав в район Черной сопки, он на склоне крутой горы нашел свежий лошадиный помет и по кустам кое-где клочки белой шерсти. Коней гнали сначала круто вверх, а затем свернули в район пади «Урлушка». Здесь он нашел натоптанную тропинку от ручья и по этой тропинке привязав лошадь, пошел пешком. Тропинка привела его к землянке, от которой исходил неприятный запах. Он подполз к землянке, убрал кол, подпиравший дверь, и вошел. В землянке на кольях - козлах были растянуты бычьи и конские шкуры, среди которых он узнал шкуры своих лошадей. От каждой конской гривы он отрезал понемногу шерсти, которые привез в правление колхоза, а затем в районный отдел НКВД, тем самым избежав тюрьмы. Осужденного ранее Устина Карелова позже освободили, так как там же оказалась шкура потерянного ранее им дагана. Тогда в землянке была устроена засада, однако она оказалась безрезультатной - к землянке никто не пришел. В других донесениях содержалась информация, в основном собранная от охотников сел Былыра и Алтан, в которой говорилось о том, что в период белковья (осень 1940 года) и в период пантовки (начало лета 1941 года) в районе озера Угдури в вершине пади Талачи и некоторых других местах были обнаружены вырытые рядом по одной - две землянки, в которых непродолжительное время жили люди, по определенным признакам бурятской национальности. Это говорило о том, что банда вела кочевой образ жизни и долго на одном месте останавливалась. Перелистав страницы донесения, Шумилов приступил к анализу оперативно-агентурных данных состава банды, собранных по крупицам из различных источников. Главарем банды был преступник, бурят по национальности, 55-летний Жулдуп Ульзутуев. Характер жесткий, дерзкий, питает глубокую ненависть к советской власти, занимался контрабандой, имеет родственников в селах Кыринского, Красночикойского районов, в Бурятии и Монголии. Охотник-профессионал, он с закрытыми глазами стреляет на шорох, патроны от берданы носит в зубах, может долго автономно, не заводя в села, жить в тайге. Другой член банды – житель села Кыра бурят Сулдуп Авидаев, кулак, с 1917 по 1920 год был станичным атаманом, затем в 1921 году стал активным членом банды барона Унгерна, самолично зарубил троих партизан из села Былыра. Долго скрывался на территории Монголии, неоднократно переходя границу с вооруженными группами контрабандистов, был связан с японской разведкой. Женщина - уроженка села Билютуй, бурятка Доржиева Намит, была женой ламы. Через нее банда держала связь с дацанами Монголии и Тибета, японской разведкой. Состав банды был обширный, она имела связи в селах Читинской области, Бурятии и Монголии, занималась кражей скота, терроризировала местное население, распространяла провокационные слухи. Банда готовилась к вооруженному выступлению, делала тайники с оружием и провиантом в таежной зоне. За каждым членом банды, в том числе и за проживающими в деревнях, еще с гражданской войны тянулся кровавый след. Необходимость ликвидации банды была очевидна. Однако, имея в деревнях «своих людей», она вовремя узнавала о передвижении пограничников и уходила с нажитого места вовремя. Необходимо было вести усиленное, скрытое наблюдение за предполагаемыми сообщниками банды в деревнях, через них выявить местонахождение ядра банды. В дверь постучались. Убрав дело в сейф, капитан Шумилов дал разрешение войти. Вошел только что прибывший с алтайской заставы старший лейтенант Рябцов. Он привез донесение, в котором говорилось, что по данным наблюдения за жителем села Алтан Павлом К. установлено, что он сегодня с раннего утра на двух лошадях, в том числе одной вьючной, выбыл из села Алтан в район пади Агуцакан. Однако из-за стаявшего и сметенного ветром снега проследить не удалось, по всей вероятности он направился на плоскотину в район верховий пади Алия. Время на раздумье не было. Однако и «пороть горячку» он не любил. Отодвинув стул он сел и облокотившись руками на стол, закрыл глаза. Перед глазами пронеслись сцены из его босоногого деревенского детства, его родного села Лукино, что расположено в Балейском районе, его участия в бурных революционных событиях Забайкальского края. 13 марта 1922 года он добровольно вступил в ряды Забайкальских партизан, а в 1922 году отдельный Забайкальский кавалерийский полк в городе Сретенске влился в состав РККА. Эпизоды его боевой партизанской юности восполняются воспоминаниями о его чекисткой работе в войсках НКВД, где он проходил службу с 1924 года. В 1939 году он был награжден орденом «Красная Звезда», а через год умерла его жена Палагея, оставив ему 14-летнию дочь Риму и 7-летнего сына Владимира. Все вместе жили здесь в двухкомнатной квартире, выделенной командованием отряда на территории пограничного отряда. Дети, конечно, очень трудно перенесли смерть матери, особенно трудно было старшей, уже почти взрослой дочери Римме. На её детские плечи и легли в основном все заботы о младшем брате, приходилось быть одновременно и сестрой, и матерью и наставником. Бесконечные выезды-командировки на границу начальника разведки дети и товарищи по службе воспринимали с пониманием и старались, как могли поддержать и помочь детям в его отсутствие. Уходя на задание, он всегда находил минутную возможность зайти и попрощаться с детьми, одобрить их дела, да и просто побыть с ними. Однако всегда в таких случаях он был спокоен – он знал, что его боевые товарищи-пограничники всегда помогут детям в трудную минуту. Сопоставив донесение старшего лейтенанта Рябцова с предыдущими и по карте, определив предполагаемый маршрут движения Павла К., капитан Шумилов пришел к выводу, что его маршрут ведет через плоскотину пади Алия в Вершину Ближней Урлушки, в то место, где эти пади сходятся. И хотя на дворе стояла глубокая ночь, он с нарочным отправил записку командиру отряда подполковнику Банникову с просьбой срочно встретиться. По прибытии командира капитан Шумилов, доложив обстановку, твердо высказал свое мнение, что необходимо действовать немедленно, выдвинуться в район дислокации банды для ее ликвидации. Командование по ликвидации банды возглавил начальник пограничного отряда подполковник Банников - человек решительный и требовательный к себе и подчиненным, позднее награжденный за образцовое командование отрядом Указом Президиума Верховного Совета СCCP от 15 февраля 1941 года орденом «Знак Почета». Чтобы избежать лишней огласки среди местного населения решили действовать немедленно. Глубокой ночью на двух машинах, уже по замерзшему льду, прибыли в село Былыра. Ехали «концами» - от села Нукен (Мордой), не заезжая в Кыру, севернее Шивичинского озера. Было принято решение захват и разгром банды осуществить двумя группами пограничников, ни в коем случае не задействовать пограничников застав Кыры и Алтана, чтобы местные жители не дали сигнал банде. Первую группу возглавил подполковник Банников, она двинулась в район Талачей - Харагужир, другая под командованием начальника разведки капитана Шумилова - в район пади Алия. Группа была усилена старшим лейтенантом Рябцовым, младшим политруком Калмыковым, уполномоченным Кыринского РО НКВД Чинакиным, имела в составе девятерых красноармейцев и двух проводников - жителей Былыры Константина Ивановича Никифорова и Андрея Ивановича Гражданинова. Обе группы выступили из Былыры задолго до рассвета. Капитан Шумилов с бойцами двинулся из деревни на юг, затем они изменили направление на запад, и по тропе вверх, по ключу пади Верхняя Урлушка (местное название - Ближняя Урлушка) двинулись в направлении хребта Тапсул, где сходятся вершины падей Алия, Верхняя и Нижняя Урлушка. Двигались на лошадях с большими предосторожностями: впереди ехали одетые в простую крестьянскую одежду проводники, если встречалось открытое пространство, то один из проводников останавливался, другой двигался вперед и по мере прохода открытого пространства подавал сигнал другому проводнику, тот, в свою очередь, давал сигнал основному отряду. Ночью выпала небольшая порошка и как всегда после выпавшего снега, начал дуть северо-западный ветер. Однако сейчас он был союзником пограничников, относя все посторонние звуки, ржание лошадей, бряцание оружия, запах махорки. Не доходя примерно километр до того места, где 3 декабря Петр М. наблюдал столбы дыма, под увалом в мелком осиннике ослабив подпруги и не треножа, группа оставила лошадей под охраной двух бойцов. Дальше двигались пешком, держа винтовки в боевом положении, стараясь идти беззвучно, курить было запрещено. По мере продвижения к сопке, острие которой виднелось в полукилометре, напряженность бойцов росла. И здесь случилось неожиданное. Капитан Шумилов, идущий впереди группы, на расстоянии 50 метров от себя увидел убегающего тяжелой поступью человека. Мгновенно вскинув винтовку и поймав в прицел спину бегущего, повинуясь многолетней натренированной привычке стрелять по любой мишени и в любом положении, в тот напряженный момент он чуть было не нажал на спусковой крючок. Однако холодный, рассудительный ум разведчика продиктовал обратное - выстрел мог предупредить остальных членов банды. Обернувшись, он буквально втиснул в руки идущему сзади старшему лейтенанту Рябцову винтовку, а сам, подхватив полы шинели, по тропе бросился за убегающим человеком, через сотню метров настиг его и сбил с ног. Им оказался старик-бурят, отправившийся вниз по ручью проверять ловушки - кулёнки. Он оторопело, широко открытыми глазами смотрел на дуло наведенного на него пистолета и, казалось, потерял дар речи. Для большей убедительности капитан, переложив пистолет из правой руки в левую, поднес к его лицу огромный кулак. Старик сморщился и закрыл глаза, ожидая удара. А когда открыл, то увидел прижатый к губам капитана указательный палец. -Тихо, тихо, - едва слышно сказал начальник разведки. Старик заморгал глазами и закивал головой. -Сколько людей в лагере? – последовал вопрос. - Два, - и для большей убедительности показал на пальцах -Сулдуп да баба Намит. Ульзутуев пошел зверя добывать. -Далеко ли до зимовья? -За мысом, по тропе. До мыса было не более 400 метров. Связав старика и засунув ему в рот его же рукавицу, группа осторожно двинулась впёред полукольцом, выйдя из-за каменистого мыса. На склоне сопки, сразу за мысом в песчаном увале, на расстоянии трех-четырех метров друг от друга было вырыто две землянки. Третья, из трубы которой шел небольшой дымок, находилась немного в стороне, чуть выше по склону. В 10-15 метрах ниже у ручья стояло небольшое зимовье с входом с восточной стороны. На мысе, вокруг землянок, зимовья и возле ручья торчали колья с нанизанными на них конскими, звериными и бычьими черепами, к которым были привязаны конские гривы и хвосты. Исток ручья - бьющий из-под большого камня и не замерзающий в декабрьский мороз родник явно служил место жертвоприношения богам: к веткам росших рядом с ручьем березок и лиственниц привязаны кусочки цветных тканей и лент, вокруг разбросаны зерна пшеницы и риса, валялись кости животных. Наблюдать жуткую картину средневековья не было времени. Практически одновременно пограничники ворвались во все три землянки и зимовье. В землянке, над которой вился дымок, на лежанке, сооруженной из тонких листвяных жердей, покрытых шкурами животных и войлоком, лежал выше среднего роста человек в унтах, укрытый тырлыком. Он спал, очевидно, после сытного обеда - на полу валялись конские ребра. От резко распахнувшейся двери и яркого солнца он мгновенно проснулся, сорвал со стены бердану, прицелился в пограничника и нажал на спусковой крючок. Выстрел не последовал - бандит в спешке забыл снять предохранитель. Старший лейтенант Рябцов выстрелом в упор убил бандита. В зимовье в большом котле - чане, поставленном на сложенную из камня низкую печурку, варились большие куски мяса и кости. Худощавая женщина бурятка оказала отчаянное сопротивление - схватив лежащий на чурке топор, размахнувшись, бросила в капитана Шумилова. Удар не достиг цели, но женщину пришлось связать. Яркое декабрьское солнце перевалило уже на вторую половину дня, поэтому, выставив боевое охранение вокруг поляны и на мысе, начальник разведки приступил допросу Нэмит Доржиевой. От фанатичной женщины кроме проклятий и злобных выкриков ничего не добились. Разговорчивее сказался старик, приведенный под охраной в зимовье. Это был простой старый охотник, попавший в зависимость к Ульзутуеву и выполнявший в банде всю черновую работу. Он рассказал, где и какое время скрывалась банда, кто приходил на связь с Ульзутуевым, что слышал о планах банды на будущее. Принес спрятанные в дупле дерева практически свежие центральные и местные газеты. Заикаясь и мотая головой, зная характер и повадки Улъзутуева сказал: «Его надо сразу убивать, он не дастся так». И он оказался прав. Холодный декабрьский ветер дул порывами, не переставая. По небу низко плыли тяжелые черные облака, предвещая затяжную непогоду. Темнело. Бойцы боевого охранения, пронизываемые, насквозь холодным ветром, молча сидели, прислонившись к стволам деревьев. Ждали. Предполагалось, что Ульзутуев должен появиться на тропе, идущей с западного склона утеса. Однако он, как дикий зверь, повинуясь многолетней лесной привычке, появился с другой, подветренной стороны, со стороны ручья. В сгущающихся сумерках неожиданно за спиной пограничников возник темный, немного освещенный отблесками луны, беззвучно двигающийся силуэт человека. «Это он, - пронеслось в голове капитана Шумилова, - надо брать живым». Это решение он принял еще днем, допросив старика-бурята. Ульзутуев был центром бандитской группировки, носителем ценнейшей информации и поэтому, как разведчик, Шумилов решил использовать выпавший шанс и арестовать главаря в надежде, что он выведет на других, стоящих за ним членов контрреволюционной организация. «Стой, ты окружен! Утьзутуев, сдавайся!» - крикнул из темноты начальник разведки, пренебрегая опасностью. Однако его голос и послужил мишенью для выстрела - в ответ на звук голоса прозвучал резкий выстрел нарезной берданы. Падая за поваленное ветром дерево, Ульзутуев успел перезарядить бердану и выстрелить повторно в стоящего у дверей зимовья проводника Никифорова. Пуля ударила в дверь возле головы. Пограничники открыли огонь из винтовок. Однако, пользуясь темнотой и под прикрытием поваленного дерева, Ульзутуев ползком скрылся в расщелинах поросшей кустарником россыпи. Пограничники, стреляя, бросились вслед за бандитом. Из-за тучи вышла полная круглая луна. Капитан лежал, широко открыв глаза с зажатым в руке пистолетом. Вьше переносицы чернела глубокая аккуратная дыра, из которой, дымясь на морозе, пульсируя, текла теплая, замерзающая на пронизывающем ветру кровь. Казалось, удивление и недоумение застыло на его живом, всегда улыбающемся лице. Старший лейтенант Рябцов поднял за затылок голову командира. Однако нарезная пуня берданы сделала свое страшное дело - на выходе она вынесла все основание черепа. Смерть наступила мгновенно. Страшное известие облетело небольшой отряд пограничников. Оставив для охраны задержанных двоих проводников и бойца, старший лейтенант Рябцов с остальными членами отряда всю ночь, когда позволяла вышедшая из-за туч луна, по следам преследовали преступника, направлявшегося в сторону озера Угдыри. Под утро пошел крупный, с ветрам снег, который замел все следы. Поиск пришлось прекратите и вернуться назад. .Шла Великая Отечественная война, под Москвой стояли на смерть бойцы Краской армии. На Государственной границе, в тылу, был особый фронт, гибли бойцы-пограничники защищая рубежи нашей Родины. Вечная память героям, отдавшим жизнь за независимость нашей Родины. Грудинин А.Ю.

Коновалов Антон, Носырев Кирилл, Михайлов Олег, Тюменцев Роман, Пашков Дмитрий

Руководитель: Грудинин Александр Юрьевич, атаман Кыринской станицы, Попов Эдуард Валерьевич, сотник Кыринской станицы

Поисковая группа "Казачата" станичного казачьего общества "Кыринская станица" занимается историей родного края